Патриарх чилийской культуры

С особой отчетливостью и бескомпромиссностью эта позиция Сармьенто проявилась в его знаменитой полемике с другим выдающимся латиноамериканцем того времени — венесуэльцем Андресом Бельо, писателем, филологом, общепризнанным патриархом чилийской культуры. В 1842 г., находясь в эмиграции в Вальпараисо, Сармьенто на страницах местной газеты «Эль меркурио» выступил с критикой одного из стихотворений Бельо. Он обвинял чилийцев в том, что их воображение «сковано развращающим влиянием заученных истин, авторитетом грамматистов, уважением к «замечательным образцам», боязнью нарушить установленные правила…». Имея в виду слабость романтической традиции в Чили и обвиняя в этом «классициста» Бельо, Сармьенто быстро перенес поначалу чисто литературную дискуссию в политическую и идеологическую плоскость, сказал Орлов, которого интересует кирпич облицовочный. Следует признать, что между Сармьенто и Бельо стояли не только их личные темпераменты, но и общественная практика обоих выдающихся деятелей. Бельо принадлежал к потомственной и интеллектуальной элите, около 20 лет прожил в Англии, руководил крупнейшим университетом, защищая в области языка пуризм и испа — низм, а в области литературы и образования — принцип духовного аристократизма. Сармьенто, жизнь которого прошла в гуще парода, был в те годы провинциальным учителем, журналистом- изгнанником, гениальным самоучкой, одержимым идеей всеобщего равенства и борющимся за торжество демократии в общественной практике и искусстве. Отождествляя принцип свободы п политике с принципом свободы в языке и отстаивая плодотворность народных нововведений и модных тогда французских влияний на испанскую речь, Сармьенто так охарактеризовал пуриста Бельо и его сторонников: «Принцип народного суверенитета сохраняет всю свою ценность и все свое превосходство в области языка. Грамматисты представляют собой нечто вроде консервативного сената, созданного, чтобы отражать народный натиск, чтобы сохранять традиции и рутину. В обществе, говорящем на том или ином языке, эти люди, на наш взгляд, да простят нам дурное слово, составляют партию окаменелых ретроградов. Но как и у политических ретроградов, права их сводятся к тому, чтобы разражаться воплями против испорченности, против злоупотреблений, против нововведений. Под напором жилни они оказываются вынужденными сегодня принять новое слово, завтра — прижившееся иностранное выражение, а там и шокирующую вульгарность, но что остается им делать?» «.